"КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ"

Моим дорогим друзьям О, И, Т - таким же сумасшедшим, как и я, посвящается.

Я проснулся.

И на хрен я это сделал?

Я лежал в своей кровати, подобрав колени почти к подбородку, и мечтал только об одном - никуда не идти, ничего не делать и, главное - никого не видеть. Такое положение в кровати придавало мне ощущение некоей защищённости, но день уже начался. Он накатывал на меня, как каток, настойчиво выдавливая из моего теперешнего убежища. И я в этой зябкой серости наступающего дня был абсолютно один.

- Гена, вставай! - прозвучал за дверью голос мамы.

- Угу, помечтай, - отозвался отец. - Он часа только в три ночи от компа отполз, теперь его за ноги с постели не стащишь. На порносайтах он торчит там, что ли.И стишки свои дурацкие пишет.

Дискомфорт от контакта с окружающей средой удвоился.

Я встал и нехотя потащился в ванную.

Я проделывал ряд формально необходимых действий, стараясь не смотреть на себя в зеркало - умывался, чистил зубы, причёсывал волосы, и слабо пытался осознать - когда я переступил ту грань, когда обычная скука от каждого прошедшего дня переросла в чувство полной ненужности всего происходящего. Или ненужности меня в этом происходящем? Я путался в ощущениях и определениях, и это ничего мне не объясняло.

Я вышел на кухню.

- Быстро ешь, а то опоздаешь. Чего ты дохлый такой? Ты не болен? Ты сегодня куда? Судебная медицина? В морг пойдёте. Ясно. А ты всё выучил, что задавали? Ой, Геночка, ты сегодня обойдёшься без этой папки, что я купить обещала? Прости, сын, но мне вчера так неважно было с сердцем, я в перерыв никуда не выходила. Сегодня точно куплю. Тебе кофе или чай?

Мама, как всегда, говорила сама с собой.

Я молча жевал что-то, положенное мне на тарелку, не особо разбирая - что я ем, и был несказанно рад, что могу ничего не отвечать, а только периодически кивать головой в такт её словам. Выдерживать напор этой беспредметной болтовни, часто смешанной с упрёками, было невыносимо.

Несколько легче мне становилось, когда я находился в пути. Апатия не уходила, но толчея в транспорте немного бодрила и отвлекала меня от тоскливых мыслей.

Правда, впереди было несколько часов занятий, о которых тоже не хотелось думать. С самого утра я мечтал лишь о наступлении вечера.

Я подошёл к корпусу и сразу увидел, что Ани ещё нет. На улице курили несколько ребят из нашей группы, почти сплошь похабные придурки. Я поздоровался и остановился в небольшом отдалении, так как не успел ещё соскучиться по ним со вчерашнего дня.

- А, привет! - Сашка из всей компании был наиболее мне симпатичен, по крайней мере, он не был агрессивен и зол. - Сигареты есть? Ну и дурак, что не куришь. Одна в жизни радость - вредные привычки! Кое-кто в толпе негромко заржал.

- Слышь, Генка, на социалку не идём, на хер нужна социалка. Мы идём на футбол. Я сразу тебя и девок предупреждаю - чтоб ни одна сволочь не попёрлась на лекцию. Если не идти, то всем.

Меня на футбол не звали. Я не играл в футбол.

- Привет! - Аня подошла, улыбаясь своей единственной в мире улыбкой. - Я тебе книжку хочу вернуть.

- Привет. Понравилось?

- Понравилось.

- Немецкая поэзия необыкновенная! Хочешь, принесу "Парцифаля" Эшенбаха? Это роман в стихах. Замечательный перевод Гинзбурга.

- Принеси. Только после сессии, хорошо?

Марина подплыла к нам, рассекая толпу своим огромным бюстом, как ледокол, и решительно взяла Аню под руку.

- Ну, что там новенького из вагантов, э? - бросила она через плечо, взглядом загоняя меня в землю по самую макушку. Я промолчал, так как никогда не знаю, что отвечать этой злой богатой суке.

Около девяти мы отправились в аудиторию. Аня и Марина сидели в другом ряду через два стола впереди меня, тихо переговариваясь, но я своим болезненно обостренным слухом ловил почти каждое слово.

- Так, стоп. Он что, тебе нравится?

- Он милый.

- Милый?! Трубадур, бля, миннезингер! Стишки идиотские сочиняет. Я тебя предупреждаю, будешь такой дурой - упустишь Григорьева. Ты знаешь, сколько у папика Григорьева стоматкабинетов по городу? Если будешь работать на два фронта.

- Я ещё не знаю.

Продолжать это слушать я не мог, и, ощущая тупую разлитую боль где-то за грудиной, схватил сумку и быстро пересел за переднюю парту.

По крайней мере я мог теперь вникнуть в лекцию. Что-то там такое о признаках смерти. Вот если не знать всех этих подробностей, можно надеяться, что умрёшь легко, и будешь лежать в гробу красивым.

В последнее время моя ускользающая мысль как-то сама собой цеплялась за эту тему и подолгу останавливалась на ней.

Дома я подходил к ванне, наполненной горячей водой, и невольно представлял себя лежащим в этой воде, окрашенной моей кровью в бледно- красный цвет. Я был мёртв. Или почти мёртв. А как же быть со всем тем, что должно предшествовать смерти? Ведь нужно найти в себе силы перерезать вены чем-нибудь надёжно острым. А потом ждать. Пока жизнь не вытечет из тебя - медленно, сначала делая тебя отвратительно слабым. Потом - глохнущим и задыхающимся. А потом - не могущим пошевелиться и видящим, как картинка мира распадается на фрагменты в твоих почти уже незрячих глазах.

К этим мыслям нужно было сначала привыкнуть.

Одним из возможных вариантов "побыстрее" мне виделось повешение. Однако, техническая часть и в этом случае была не так проста. Необходимо найти достаточно прочный крюк, сук или балку, которые могли бы выдержать вес моего тела. Я погрузился в практические размышления и голос преподавателя долетал до меня будто издалека. О том, как я буду выглядеть в результате манипуляций, приводящих к смерти, я ещё не думал.

- Признаки смерти бывают, как вы помните, абсолютными и относительными, - начал диктовать материал преподаватель. - Охлаждение тела. пятна высыхания.Трупные пятна и их значение. Поздние трупные изменения развиваются в период.

Я так и не вышел из задумчивости до окончания лекции.

После короткого перерыва мы двинули в судебно-медицинский морг, который находился в корпусе рядом. Все говорили о его перестройке почти по еврообразцу. Во всяком случае, кучи неопознанных трупов разного срока давности не встречали уже вас в предбаннике мертвецкой на каталках. Но всё же ощущения были жутковатыми, а запах разложения витал в воздухе, так как в секционном зале вскрытие шло на нескольких столах одновременно.

Мы вошли и остановились около свободного стола, скованно оглядываясь. Слева от нас дама-патологоанатом вскрывала труп старика, ужасного зелёного цвета, весь раздутый и источающий зловоние.

На столе сзади было выложено нечто, оставшееся от человека, видимо, в результате дорожно-транспортного происшествия. Четвёртый стол тоже был пуст.

- Вы уже здесь? Хорошо. - препод Ященко заскочил в зал и, не глядя на нас, написал в журнале тему. - Сейчас принесут что-нибудь посвежее.чтобы сразу вас с ног не валить. И решайте, кто под моим руководством вскрывать будет. Пока я добрый, а то сам вызывать начну! Постойте немного, я скоро вернусь.

Мы и стояли. Молча.

- Саш, - несчастным голосом проныла Женька, староста нашего десятка, - ты у нас главный некрофил, ты же уже резал трупы. Вызовись, ну пожалуйста!

Мудак Сашка приобнял Евгению за плечи и, интимно к ней склоняясь, произнёс:

- Не ссы в компот, моя прекрасная леди! Некрофилы никогда не предают! Однако, и от тебя потребуется услуга. Не красней ты так - я ж тебе не предлагаю трахаться. Всего делов-то - потеряй рапортичку! Хотя бы на два дня.

- Конечно, Санечка, обещаю! - Женька картинно закатила глаза.

В это время подвезли труп мужчины лет пятидесяти, скоропостижно умершего от невыясненных причин.

- Посмотрите пока на стол слева, - сказал подошедший преподаватель. - Обратите внимание на грязно-зеленоватый цвет тканей - это гниение. Примерно десятые сутки с момента наступления смерти. Трупная эмфизема.раздутая гнилостными газами мошонка. Пропитанные газами внутренние органы разрыхлены, ячеисты, на разрезе тканей появляется пенистая жидкость. Деда нашли в сарае. Видите.Ну хорошо. Кто будет мне помогать?

Я стоял за спинами одногруппников довольно безучастно, так как мне не грозила роль прозектора, но всё же старался подробно не рассматривать случай с трупной эмфиземой и недифференцируемые останки после наезда грузовика.

Цель, повторяю, у меня была одна - дожить до вечера. Отвертеться от бессмысленной болтовни родителей. И сесть за комп.

Я намеренно отуплял себя, по многу часов бродя в Интернете по разным форумам и сайтам, и сначала думая, что ищу общения. А потом - просто с целью заполнения вакуума вокруг себя. А ещё позже я стал догадываться, что вакуум был не извне, он был внутри меня и никакими искусственными усилиями не заполнялся.

На нашем городском форуме тусовались несколько таких же неприкаянных придурков, как и я. Каждый парился чем-то своим, имел по сотне контактов и не умел ни с кем поговорить в реале.

Один из них, Барбос, не соскакивал с темы суицида. Он грузил в своём дневнике разные кошмарные фотографии повешенных, утопленных, разрубленных и так далее, привлекая всегда к обсуждению огромную кучу народу. Кроме этого он выкладывал провокационные тексты типа "я сегодня пытался покончить с собой, но меня успели спасти". Дурацкие такие тексты, рассчитанные на неопытных сопляков и чувствительных дам.

Последние тематические фотки он представил как свои - на них была изображена рука с массой старых "зарубок" на запястье и одним новым порезом, из которого текла кровь. На предплечье выше была видна тату - маленькая собачка.

Я даже немного завидовал его умению "гонять волны" вокруг этих спекулятивных тем, тогда как в мой дневник с моими странноватыми стихами не заходил почти никто.

Пора бы уже было принюхаться к этой одуряющей вони, но я чувствовал, что я не только вдыхаю её, но и глотаю, как некую вязкую субстанцию, которая почти до верху заполнила мой желудок.

Сашка заканчивал бороться с извлечением органокомплекса из недр препарируемого мужика по методике какого-то козла из учебника. Но Ященко не собирался нас отпускать.

- Подойдите к другому столу, ещё посмотрите. Свежий суицид. Повешение на брючном ремне.

Мы переместились к другому столу. На нем лежал молодой парень, вынутый накануне из петли, которую он сам себе и затянул. В его лицо не хотелось смотреть, оно было страшным - распухшим и синюшным.

- Посмотрите на странгуляционную борозду на шее - в ней видны отпечатки отверстий поясного ремня.борозда имеет косовосходящее направление. расположение так называемого узла боковое. Какие признаки смерти от повешения мы имеем в данном случае? .

Я плохо слышал слова патологоанатома.

Я тупо смотрел на левую руку пацана.

Я видел множество старых "зарубок" на запястье, и один свежий, плохо затянувшийся порез. И маленькую собачку на предплечье повыше.

Я стал медленно опускаться на пол, безуспешно пытаясь тормозить спиной о гладкую стену. Всё вокруг залилось каким-то белым светом, я внезапно изверг из себя остатки маминого завтрака и на минуту провалился в бесчувственное блаженство.

Когда я очнулся, все столпились вокруг, но я видел только Анино лицо.

Она вытирала мне блевотину с подбородка своим благоухающим платочком и, чуть не плача, говорила:

- Геночка, миленький! Да приди же ты в себя.

- Ну и слабаки у вас в десятке! - рявкнул Ященко.- Вон отсюда. Умой физиономию и продышись на улице.

.Я вышел из морга и рухнул на бордюр у въезда, комкая в руках мокрый Анечкин платочек. Я посидел минут десять и с удивлением отметил про себя, что ко мне вдруг вернулись некоторые давно утраченные чувства! Ветер был свежим. Деревья - зелёными. От меня исходил резкий смрад мертвецкой в смеси с ароматом рвотных масс. Всё вместе это смешалось в некое ощущение - не то, что бы приятное, но довольно яркое, явственно говорящее мне, что я жив!

Из корпуса вышел Сашка. Он остановился около меня, раскуривая сигарету.

- Как дела? Вижу что по сравнению с Бубликовым значительно лучше.

Я помнил, что это фраза из советской комедии, но не мог вспомнить - из какой, поэтому промолчал.

- Понятно. - Сашка серьёзно посмотрел на меня, делая глубокую затяжку. - Всё хуйнёй страдаешь? Ты бы лучше Аньку в кафе пригласил. И порнушку когда-никогда посмотрел. Жизнь прекрасна, чувак! Уж поверь старому некрофилу.