Папа и друг юности.

Я тут редкий гость, да. Мысленно "напишу" текст (так много есть о чем рассказать, чем поделиться, о чем спросить!), а когда доберусь до компьютера в личных и вполне мирных целях, понимаю, - повод ушел, поздно, пустое.

Реальная жизнь засасывает, да-да - именно засасывает и вызывает стойкое неискоренимое привыкание. В этой жизни, оказывается, столько жизни - захлебнуться можно. И со всеми своими печалями, скорбями и горестями, и с этим вечным маятником-компенсатором хорошего и плохого, прекрасного и ужасного, с наростами, коростами - она все равно жизнь. Моя жизнь.

***

Много горестного, тревожного. Два близких человека сейчас на перепутье, на перекрестке этого мира и иного. Папа и друг юности. Молюсь за обоих. Но прошу разного. Папе прошу легкого и безболезненного ухода, потому что долго и мучительно он уходит. А для друга, который уже неделю в реанимации, молю о чуде и спасении. У него двое чудесных деток, его дочь - моя крестница, он добрый и славный человек, в конце концов, он такой молодой, ему никак нельзя умирать! Я понимаю, что все это значимо только для нас, а в небесной канцелярии свои порядки и правила. И свои приоритеты. Поэтому каждый раз, подумав и попросив чуда, добавляю: "Но не как я хочу, а как Ты." Близкой подруге предстоит тяжелейшая диагностика, второй месяц никак не могут установить диагноз. Под подозрением страшное, нехорошее. И о ней прошу, чтоб легко все вынесла и чтоб оказалось в итоге, что это, к нашей радости и удивлению, что-то несерьезное и легкоизлечимое.

***

Много доброго и нежного. Я избавилась от бремени, тяготившего душу почти пять лет. В моей жизни появились новые люди, они приручились сами, но я понимаю, что за них уже ответственна. Я слетала в Омск, обняла папу, каждая встреча с которым может стать последней. Я увиделась с таким количеством милых сердцу человеков, услышала столько добрых слов о своей книжице, которую, даст Бог, скоро можно будет купить в магазине, что только от этого мой мир стал теплей и светлей.

И сегодня снова на крыло. Забыть о новостях, стажерах и даже любимых коллегах до начала мая. Снова в Сибирь. Правда, меньше чем на сутки: обнять папу с мамой, схватить в охапку детей и завалиться в скорый поезд аж на 76 часов. А уже во вторник на рассвете мы окажемся в Дагомысе, где Илюха будет днями рубиться в шахматы, психовать и нервничать, а вечерами ждать на берегу моря, когда дельфинья стайка, как два года назад, покажет ему свои спинки и махнет плавничками. И Сонька впервые увидит и море, и дельфинов, и горы, и будет сама собирать ракушки и делать из них браслеты и ожерелья. А мы с Ваней не будем психовать и нервничать, не будем собирать ракушки, мы будем пить кубанские вина и отдыхать.

А потом я вернусь в Омск. И там за несколько оставшихся до возвращения в мир, где есть новости, дней постараюсь объять необъятное: увидеть, обнять, наговориться, насмеяться и наплакаться. И, возвращаясь в Москву, буду думать о прекрасном: о том, как мы отметим нашу с Ваней годовщину в Ярославле, о том, что впереди лето с детьми, а на осень уже куплены билеты в сторону Европы, по которой мы промчим галопом за неделю, а зимой. Я не буду торопить жизнь, я просто буду думать о том хорошем и нежном, что в ней есть, материализовывая и приближая его своим мыслями.

Не скучайте, я скоро вернусь.